София Пирова

Даже болеть четырехлетняя модница Соня умеет «нарядно»

Воюя с раком мозга, эта малышка полгода жила, словно в аду, но не упала духом и готовится к завершительному этапу - облучению, вот только стоит эта процедура слишком дорого для простой семьи.

Каждое утро, просыпаясь на больничной койке, Сонечка достает свой детский набор для макияжа, лак для ноготков — розовый, нарядное платье — тоже обязательно розовое, и начинается таинство… Скучные больничные стены мгновенно преображаются, превращаясь в настоящий салон красоты, или даже бальный зал. И этому праздничному, истинно девочковому ритуалу не может помешать ничто! Ни капельницы, ни уколы, ни плохое самочувствие, ни даже сама страшная аура диагноза — рак мозга.

Все началось год назад с незначительного происшествия — ночью Соня упала с кровати. Ничего страшного не произошло, просто испугалась. Похныкала и быстро уснула. Однако наутро ее вырвало. Решили, что все же ударилась головой. Пошли к врачу. «Болит?» — «Нет». И тем не менее, прописали таблетки, как при легком сотрясении. Шли дни, Соню пичкали лекарствами. Однако рвота повторялась каждое утро. И в какой-то момент девочка просто совсем отказалась не только есть, но и пить. Тогда, подозревая вирус, ее положили в инфекционную больницу. Обследования, капельницы… Соня упорно голодала. И тогда, на МРТ обнаружили огромную опухоль, сдавившую мозг. Ребенка срочно прооперировали. После операции доктор мрачно сообщил, что все прошло нормально, но он «подозревает худшее».

Подозрения подтвердились — через несколько дней пришла гистология. Среди множества научных слов мама запомнила только самые страшные: «Анапластическая медуллобластома» и «высокая группа риска». Доктор объяснил, что падение с кровати тут не причем, опухоль росла минимум полгода, и теперь самое страшное даже не она сама, а ее многочисленные злобные «дети» — метастазы, которые поразили и спинной мозг малышки и грудную клетку.

Потом были полгода настоящего ада — Соня не ходила, не говорила, кричала от боли. Причем, поначалу из обезболивающих ей прописали только анальгин, поэтому больницу родители сменили. Шунт в голове, его засорение, очистка, три блока химии… Лечение почти ничего не давало. Опухоль возобновила рост. И тогда доктора направили малышку в Питер, в Центр протонной терапии Медицинского института им. Березина Сергея. Там лечение продолжилось уже на самом жестком уровне: первая высокодозная химия с последующей пересадкой костного мозга ничего не дали. Опухоль продолжала расти. Смерть, словно бешеный зверь, вцепилась в Соню зубами и не отпускала. Еще одна «высокодозка» и еще одна пересадка — и наконец, маленькая победа! «Положительная динамика» — эти два слова, не означающих излечение, но дающих передышку, мама повторяла, как молитву. Наконец-то болезнь удалось остановить. Однако рано или поздно оглушенная онкология снова «поднимет голову», и тогда уже ее не остановит ничто. Действовать нужно прямо сейчас — срочно необходима лучевая терапия. Однако квот на такое лечение сейчас нет. А стоит облучение почти четыре миллиона — так дорого, что семье с двумя детьми никогда не собрать нужную сумму.

И пока Сонечка просто ждет. В розовом облаке своего детского сияния жизнерадостности, она не замечает притаившуюся рядом смерть, не боится ее. Она мечтает вернуться домой к главному товарищу по играм — старшему братишке – второкласснику; и самой большой своей трагедией считает невозможность пойти в детский сад. «Мам, ну неужели ты не понимаешь, я, ведь, когда была в садике, не болела и всегда танцевала! Если пойти туда снова, я опять буду танцевать» — логично рассуждает девочка. А мама кивает и плачет. Она умоляет: «Пожалуйста, помогите спасти дочь!»